КАПЛЯ В МОРЕ

(стихи ужасов)

На границе опустошенной земли,
где почти догорел мировой пожар,
бескрылая птица барахтается в пыли,
и курлыкает безнадежно "куар, куар".

У нее глаза цвета болотных мух,
она слепа и это ей Божий дар,
чтобы не видеть всего вокруг
и продолжать курлыкать "куар, куар".

Небо затянуто серою пеленой,
вязкой и душной словно ночной кошмар,
птице не обещали судьбы иной,
все что ей остаётся это "куар, куар".

Сцедив весь яд не убивай змею,
а предоставь ей полную свободу!
Добросердечность прояви свою.
Будь человеком - возлюби природу!

Нагадить может голубь на чело
для пущего и вящего смирения.
Прости его и поперхнется зло,
и сотворится мыслей удобрение.

Быть добрым очень просто и легко!
Всего-то нужно никогда не злиться.
И кто-то там на облаке верхом
нам улыбнется и преобразится.

(из цикла "стихи ужасов")

Сколь веревечка не вейся,
хоть повесься, но привейся,
так нам диктует
благословенный ВОЗ!

Спутник и Модерна,
Спутник и Модерна -
все в ажуре будет,
это не вопрос.

Уколем всех забытых,
не будет непривитых,
и стариков, и всех маленьких детей,
скоро всех подключим
даже хучи кучи,
все джи пять получим... эй!

Пусть люди умирают,
ведь в жизни все бывает,
все в общем то бывает
с ними в первый раз!

Не бойся же укола,
это как кока-кола,
как спрайт или пепси,
как сникерс или марс.

Уколем всех забытых,
не будет непривитых,
и стариков, и всех маленьких детей,
скоро всех подключим
даже хучи кучи,
все джи пять получим... эй!

А если не поможет,
мы повторим всё то же,
ревакцинируйся -
просто будь смелей!

Мы все равно дождемся,
мы антител дождемся,
хоть не останется
на земле людей!

Уколем всех забытых,
не будет непривитых,
и стариков, и всех маленьких детей,
скоро всех подключим
даже хучи кучи,
все джи пять получим... эй!

А скоро будет Новый Год!
Все в мишуре горит и тонет.
На новой плитке гололёд.
Скользит укутанный народ.
И падает. И глухо стонет.

Но поднимается опять,
держась за облака украдкой.
Не век же лёжа куковать,
приходится кряхтя вставать.
Идти домой. Пить чай вприглядку.

Вприслушку спать под "Огонёк"
и топот ног над головою.
Год минул как один денёк
и бег минут не уберёг
от отчуждения нас с тобою.

Аминь! Пусть будет все как есть.
Вернее будет все как будет.
Сойдут и мишура и спесь.
Ведь новая благая весть
уже стучится в наши судьбы!

Запад долго еще не поймет
- что натворил в интернете,
пустив сюда русских,
которые семьдесят лет
сидели в затворе и думали
о пустоте с безнадегой.

За железным забором границы
только думать и было,
ведь говорить не давали.
Поэтому русское слово
имеет особенный вес.
Наполнилось силой
за долгие годы молчания.

Мы поделимся с вами,
заморские странные люди,
нашей болью о недостижимости
горнего, чистого мира.
Принимайте, родимые,
наше земное уродство.
И смирившись с бессилием
станем все ближе Творцу.

Летели в космос пересильды
от всех проблем, от всех забот.
Их обсуждал остервенело
сетями пойманный народ.
Бескрылый и бескомпромиссный
народ наитьем понимал,
что в космос просто так не пустят,
хоть космос в общем-то не мал.
И было в этом столько боли,
и бесполезности людской,
что даже время усмехалось
и билось в головы стеной
из бесконечности вселенной,
где пересильды только пыль...
Глядели звёзды удивлённо
на этот дикий водевиль.

Помянем добрым словом?
Или "помер Максим, да и хрен с ним"?

Один под дождем как бродячий пёс,
он бродит и носит в себе вопрос,
почему в этой жизни
места себе не нашёл?

Но нет ответа,
плывут огни
по лужам слёз в чужие дни,
где все чудесно,
всё у других хорошо.

Все двери на этой Земле
для него закрыты.
Ведь он до сих пор ещё
ничем непривитый.
Он всё ещё непривитый!

В их окнах дети рисуют мир,
тепло им в залах больших квартир,
но они не пустят его
к себе на порог.

Промокли ноги и ноет грудь,
он зашёл бы уже хоть куда-нибудь,
где не прогонят,
где отдохнуть бы мог.

Не пускают даже в кафе,
будто он ядовитый.
Ведь он до сих пор ещё
ничем непривитый.
Он всё ещё непривитый!

Он не заразный, но всем чужой.
Тесен ему этот мир большой.
Как обувь купленная
на распродаже.

Она сказала что будет ждать,
но ей не разрешает мать
встречаться с ним
и звонить ему даже.

А её отец у подъезда
ждёт его с битой.
Ведь он до сих пор ещё
ничем непривитый.
Он всё ещё непривитый!